«Под венец»
Маковский Константин Егорович
Холст, масло. 1890 год
Полотно «Под венец» изображает предсвадебные сборы невесты в боярской семье XVI–XVII веков. Место действия — верхний этаж богатых палат терема. Эти покои предназначались для проживания женщин и детей обоих полов до 7 лет. Невесте расчесывают косу, в знак ее прощания с девичеством. В Древней Руси одна коса была прической девушек, а «мужние жены» носили по две косы.
У ног невесты сидит девушка, которая завороженно смотрит ей в лицо, их переплетенные руки символизируют девичество и замужество. Женщины вокруг одеты в парадные головные уборы — кокошники. В дверях стоит мужчина с белым полотенцем, повязанным через левое плечо — это дружка, представитель жениха, принесший сундучок с его подарками. Его важнейшая обрядовая функция состояла в том, чтобы оберегать молодоженов от порчи и сглаза.
Маковский тщательно воспроизвел детали исторической обстановки, но добавил и бытовые реалии, привычные публике XIX века. Допетровский быт еще не знал ни напольного ковра, ни оконных занавесок. В богатом древнерусском доме ковры считались вещью слишком красивой и ценной, чтобы стелить их под ноги. Но самый сильный шок вызвала бы невеста в белом — цвете, принятом для смертного савана. В прошлом нареченных обряжали в красный сарафан.
Общий живописный строй картины представляет собой яркое, но дробное сочетание красочных пятен. Подобную пестроту Константин Маковский преодолел в своих последующих работах.
У ног невесты сидит девушка, которая завороженно смотрит ей в лицо, их переплетенные руки символизируют девичество и замужество. Женщины вокруг одеты в парадные головные уборы — кокошники. В дверях стоит мужчина с белым полотенцем, повязанным через левое плечо — это дружка, представитель жениха, принесший сундучок с его подарками. Его важнейшая обрядовая функция состояла в том, чтобы оберегать молодоженов от порчи и сглаза.
Маковский тщательно воспроизвел детали исторической обстановки, но добавил и бытовые реалии, привычные публике XIX века. Допетровский быт еще не знал ни напольного ковра, ни оконных занавесок. В богатом древнерусском доме ковры считались вещью слишком красивой и ценной, чтобы стелить их под ноги. Но самый сильный шок вызвала бы невеста в белом — цвете, принятом для смертного савана. В прошлом нареченных обряжали в красный сарафан.
Общий живописный строй картины представляет собой яркое, но дробное сочетание красочных пятен. Подобную пестроту Константин Маковский преодолел в своих последующих работах.